|
Осторожно - психотерапия!
"Я
хочу, чтобы каждый психотерапевт распечатал эту историю и
повесил её перед глазами.
Я хочу, чтобы каждый психотерапевт помнил её как «Отче наш». Эта
история была рассказана Ричардом Бэндлером ещё в 1979 году (в
книге «Frog into Princes»).
Уверен, что вы знакомы с этой книгой. В русском переводе она
называется «Из лягушек в принцы». Вспомнили? Очень хорошо.
Тогда распечатайте этот небольшой фрагмент из «лягушек», и
прочитайте его снова и снова, снова и снова. Потому что эта
история – ключ для понимания психотерапии.
Если вы сумеете понять «мораль» этой истории, то ваши
возможности в психотерапии станут воистину безграничны. Вот эта
история. Откройте в ней нечто новое для себя.
"Первого клиента я увидел в чьем-то офисе. Я в течение часа
наблюдал работу терапевта с молодым человеком. Терапевт была
очень теплой, очень эмпатичной, очень сочувствующей этому парню,
рассказывающему, как ужасно ему живётся дома.
Он говорил: «Вы знаете, у меня и у моей жены действительно не
было возможности быть вместе, и стало так плохо, что я
почувствовал, что у меня появилась сильная потребность, пошёл и
завёл роман на стороне», а она отвечала: «Я понимаю, как у вас
это получилось».
И так они продолжали целый час. К концу часа она повернулась
ко мне и сказала: «Что вы хотели бы добавить?»
Я встал, посмотрел на парня и сказал: «Я хочу сказать тебе,
что, по моему мнению, ты – величайшее гнилье, какое я когда-либо
встречал. Ходишь и [нецензурн.]
направо и налево за спиной у жены, потом приходишь сюда и
плачешься в плечо этой женщине.
Это тебе ничего не даст – поскольку ты не собираешься
меняться, а собираешься остаться таким же дерьмом, как сейчас,
до конца своей жизни – если только ты не схватишь ноги в руки,
не дашь себе хорошего пинка под зад и не отправишься объяснять
своей жене, как ты хочешь, чтобы она себя с тобою вела...»
Парень был опустошен. Он ушел из офиса, пошел домой и
отработал всё это со своей женой. Он сделал всё, что я велел ему
сказать, а потом позвонил по телефону и сказал, что это был
самый важный опыт в его жизни".
...
Для меня эта история, которую рассказал Бэндлер, хорошо
объясняет, почему какой-нибудь дядя Вова (или подруга Зина)
могут оказать более реальную психотерапевтическую помощь, чем
профессиональный психолог.
Потому что любой дядя Вова знает, «что такое хорошо и что такое
плохо»...
... Я
могу понять, «как у вас это получилось». Я много пишу о том,
почему люди поступают так или иначе, и какова в этом роль
сознательных и подсознательных процессов. Но при этом я умею
различать, «что такое – хорошо, и что такое – плохо», так что
анализировать, почему муж бьет жену, и искать «причины», которые
«толкают» его на такое поведение, я не стану.
Ты, большой и сильный, бьешь слабого? Какой помощи ты у меня
просишь? Если ты хочешь, чтобы тебя простили, иди, и проси
прощения. Проси прощения, слышишь?! На коленях стой, землю ешь,
чтобы тебя простили. Чтобы тебе поверили, и что больше ты
никогда – слышишь меня? – никогда так не поступал.
И только тогда, когда ты найдешь себе силы и мужества исправить
эту ситуацию, и никогда больше не поднимешь свою поганую руку на
женщину, твою жену и мать твоих детей, – вот тогда мы и
поговорим о том, как устроено твое подсознание, что ты хочешь на
самом деле и как изменить твою жизнь к лучшему.
И это действительно возможно. А теперь уходи, и возвращайся
тогда, когда я сумею увидеть в тебе человека."
Вит
Ценёв, психолог
(выдержки из статьи "Муж предпочитает детское порно",
Psyberia.ru)
Комментарий психолога:
Стоило ли цитировать это мнение коллеги, если учесть, что мнения
бывают разные, и каждый человек имеет право на свое собственное?
Набор мнений специалистов по ключевым для своей специальности
вопросам изначально ограничен - есть специфические рамки для
каждой дисциплины - но, все же, мы редко можем рассчитывать на
единодушие и в профессиональных дискуссиях. Однако в данном
случае представляется важным не частное мнение, а тот факт, что
оно отражает довольно популярное представление о психотерапии
- в том числе, среди тех, кто нуждается в психотерапии или
как-то имеет ее в виду (скажем, задумывается о том, как помочь
своему близкому). Представления о том или ином предмете задают
горизонты его использования. В случае психотерапии это имеет
очень важные последствия.
Вот еще одна цитата, автор этих слов - Дональд Винникот,
английский психоаналитик, педиатр и детский психиатр, оказавший
значительное влияние на наши представления о развитии младенцев
и необходимом уходе за ними, о роли матери и о методах
воспитания здоровой личности (в конечном итоге, не нуждающейся в
психотерапии):
"Иногда
радиобеседа с родителями подразумевает: “Вы должны любить своего
ребенка; если вы не любите своего ребенка, он будет страдать и
станет преступником”. “Вы должны кормить вашего младенца грудью;
вы должны получать удовольствие от того, что кормите младенца
грудью; это должно быть главным делом вашей жизни”. “Вы должны
любить свое дитя, как только дитя появилось на свет; это
неестественно — не любить свое дитя”... И так далее, и так
далее. Все это очень легко сказать, но на деле сказанное может
привести к плачевным результатам.
Полезно было
бы указать родителям, что иногда матери поначалу не любят своих
детей, что любовь — вещь сложная, а не просто инстинкт; или
объяснить, почему часто мать оказывается не способной кормить
грудью.
Я хотел бы
добавить вот еще что. Выступая по радио, невозможно вести речь о
серьезных аномалиях — как у матери, так и у младенца — особенно
об аномалиях у родителей. Бессмысленно говорить людям, у которых
имеются затруднения, что они больны. Когда больные люди
обращаются за помощью, мы должны пытаться облегчить их бремя.
Однако мы легко причиним вред, если заставим людей считать себя
больными, не предложив им помощи.
Почти каждый
совет, данный по радио, причиняет кому-то страдание. Недавно я
говорил о том, как сказать приемным детям, что они не родные. Я,
конечно, знал, что могу причинить кому-то вред. Без сомнения, я
обеспокоил многих, но одна слушавшая меня мать приехала издалека
и объяснила, почему было бы очень опасно в ее обстоятельствах
сказать своему приемному ребенку, что ее удочерили. Я вынужден
был согласиться, хотя в принципе считаю правильным говорить об
этом приемным детям, и делать это как можно раньше."
(цитата
по: Винникот Д.В. Разговор с родителями /Пер. с англ. М.Н.
Почукаевой, В.В. Тимофеева. — М.: Независимая фирма “Класс”)
В принципе, в этом отрывке содержится ответ на выше сделанное
заявление в адрес "каждого психотерапевта". Позиция Винникота
ясно перекликается с общепризнанными
этическими
принципами работы психотерапевта и может быть продолжена
следующим набором утверждений: врач нужен больному, а не
здоровому; психотерапия - не педагогика; кабинет психолога - не
Божий храм и не зал правосудия. Более того, признается опасность
нанесения вреда тем или иным однозначным высказыванием,
исходящим из уст специалиста. Но одно дело - неизбежное
следствие необходимости ясно высказываться (сопровождаемое
сознательной попыткой смягчить наносимый вред), и совсем другое
- категоричность как программная профессиональная позиция.
Выводы читатель сделает самостоятельно, но стоит чуть подробнее
остановиться на механизмах, делающих столь привлекательной
авторитарную, а то и обличительную позицию психотерапевта.
Вообще говоря, при определенных условиях психотерапевт вполне
может прибегнуть к возможно шокирующему заявлению в адрес своего
пациента (к примеру, при работе с психопатической личностью). Но
это исключительный шаг, который должен быть строго выверен и
произведен локально, применительно к конкретной ситуации и
конкретному пациенту (что, вероятно, и было сделано Ричардом
Бэндлером в описанном выше эпизоде). Наблюдаемое со стороны,
такого рода действие может произвести впечатление чуть ли не
чудесного исцеления, а фигура психотерапевта в итоге легко
окрашивается в харизматические тона - "праведным глаголом" он не
только жжет сердца людей, но и исцеляет душевные язвы.
Потребность в чуде, в стремительном облегчении от страданий
всегда наготове (что обусловливает высокий спрос на услуги
колдунов и магов и вводит в состояние небезопасной зависимости
от склонных к авторитарности специалистов). В результате
психотерапия видится ярким, лаконичным действом, успех которого
целиком в руках едва ли не всемогущего психотерапевта. На самом
деле, такого рода "шоковая" терапевтическая интервенция,
во-первых, редкость, и, во-вторых, составляет лишь часть
обширного и разнородного процесса, в котором усилия специалиста
и пациента различны, но в равной степени востребованы и
необходимы.
Вместе с тем, в душе каждого человека - и особенно человека
страдающего от невроза - имеет место тот или иной комплекс вины,
который нередко заставляет человека чувствовать, что та или иная
неприятность, симптом или недуг - это не столько его беда,
сколько именно вина, результат неверного поведения или образа
мыслей, а то и расплата за совершенные ошибки или даже грехи.
Нравственные границы очень важны как в жизни отдельного
человека, так и, в целом, в жизни общества, но стоит помнить о
том, что еще в позапрошлом веке душевнобольных держали в
тюрьмах, склоняясь не столько к клиническому их пониманию,
сколько к юридическому контролю и моральной целесообразности их
изоляции. К сожалению, и сегодня далеко не всегда люди
располагают достаточным пониманием природы душевных процессов и
в своих оценках тех или иных проявлений человеческого поведения
легко соскальзывают в область моральных суждений (что вот это
хорошо, а вот это - плохо). В итоге, там, где должно говорить
милосердие (в том числе, по отношению к самому себе), грозно
звучит обвинительная речь, за которой следуют карательные меры.
В самом деле, жизнь множества невротиков представляет
бесконечную борьбу с самими собой, и в этой борьбе безнадежно
теряются силы и утрачивается вера в лучшую жизнь: периоды явных
болезненных приступов сменяются относительной стабилизацией
состояния, при котором человек склонен обвинять себя в слабости
и неспособности "взять себя в руки", и эти неприятные
переживания готовят почву следующему обострению. Лишь специалист
может показать, что все это - разные стороны одного болезненного
процесса, в котором попросту опасно прибегать к судебной
риторике. Но если сам психотерапевт оказывается охвачен
"праведным гневом" и желанием "извести порок", где, как не на
"инквизиторском огне" придется "исцеляться" пациенту? А вернее
всего - такой пациент останется наедине с самим собой и своим
недугом, после встречи с подобным "психотерапевтическим"
обращением окончательно убедившись в своей порочности и
фатальной неисправимости.
Нет особого смысла обсуждать позицию специалиста по душевному
здоровью, который лишь при определенных условиях готов увидеть в
обратившемся к нему за помощью пациентом человека. Вопрос более
важный - кого надеется увидеть в психотерапевте этот самый
пациент - духовного лидера, что укажет путь к истине?
чудотворного целителя? умудренного судью, который, хоть и
пожурит, но справедливым наказанием вернет на путь истинный?
уединенного от мира праведника, сохранившего чистоту сердца и
способного вернуть к источнику невинности заблудшую душу?
исповедника грехов? Все это образы, согласующиеся с
инфантильными представлениями о причинно-следственных связях и
откликающиеся на сокровенное, идущее из детской веры (во
всемогущество родителей) чаяние страждущей души - что существует
такая психотерапия и такой психотерапевт, возможности которых
"безграничны". Остается только пожелать, чтоб страдающего
носителя этой веры миновала встреча с психотерапевтом,
исповедующим то же самое убеждение. Ибо, если слепой поведет
слепого, не оба ли в яму упадут?
консультация психотерапевта и психотерапия в Москве
|
Для человека, решившего обратиться за
психотерапевтической помощью, вопрос о том, где и как найти
соответствующего и подходящего специалиста,
оказывается «краеугольным камнем». Однако как ни тернист путь выбора «своего» психотерапевта, награда стоит усилий...
Столкновение с трудно разрешимой проблемой вызывает естественную реакцию – снять ее. Способы бывают разные. Один из наиболее уважаемых в цивилизованном обществе – анализ и решение. Психоаналитическая психотерапия является одной из разновидностей такого подхода...
Психоанализ
существует уже более 100 лет. За это время человечество
вполне могло бы освоить ключевые его понятия и выявленные закономерности. Но для
большинства людей Фрейд остается фигурой не столько научной, сколько анекдотической, а
сделанные им открытия - тайной за семью печатями...